Граф, тайный советник. По национальности серб. Родился в городе Херцег-Нови недалеко от Рагузы (Дубровника в современной Хорватии) куда переселился его отец - потомок боснийских князей Владиславичей. В молодости занимался торговлей и вскоре оказался в Константинополе, где началась его дипломатическая деятельность с выполнения неофициальных порученний В.В. Голицына и Е.И. Украинцева. Исполняя два дела зараз, он явился с товарами в Азове в 1702, как бы изучая торговый путь по Черному морю, а в 1703 посетил Москву. Царь Пётр I выдал ему жалованную грамоту на десять лет, которой предоставлялись право свободно торговать в России с уплатой пошлины наравне с русскими купцами, монополия на продажу в течение трёх лет лисьего меха из Сибирского приказа, право ввозить в Россию и вывозить из неё товары через Азов, как и открывать в нём и других местах торговые дома и лавки. Грамотой повелевалось всем должностным лицам оказывать Рагузинскому всяческое содействие в его торговых делах. В 1705 Рагузинский выхлопотал новую жалованную грамоту, расширяющую права ввозить и вывозить товары не только через Азов, но и через украинские города, а также другими путями. Также в 1703-1708 был тайным агентом украинского гетмана И.С. Мазепы в Османской империи.
С 1708 окончательно обосновался в Москве (получил двор на Покровке). Принял активное участие в Прутской кампании 1711. Ему принадлежала идея царского обращения к христианским народам Балкан с призывом поддержать Россию в войне с Турцией. По указанию Петра I он находился в ставке командующего российскими войсками графа Б.П. Шереметева в качестве консультанта «для советов в тамошних делах». Рагузинский участвовал в важнейших военных советах на Пруте. Через него поддерживались контакты с сербскими граничарскими полковниками в Австрийской монархии, готовыми содействовать русской армии, с российским полковником М. Милорадовичем, возглавившим антиосманское движение на Юго-Западе Балкан. В начале 1711 при посредничестве Рагузинского Петр I установил тайную связь с господарем Молдавии Д. Кантемиром, выразившим стремление быть в союзе с Россией. Проявлял готовность к этому и господарь Валахии Бранковяну. Рагузинский участвовал во встрече Кантемира с Шереметевым на Пруте. Он внес свой вклад в обмен подарками сторон, вручив Кантемиру 200 кошельков денег на первые расходы по набору молдавского войска и 300 кошельков для закупки рогатого скота для русской армии. Таким образом была оказана материальная поддержка русско-молдавскому союзу. В тревожные годы российско-турецких отношений, последовавших за Прутским миром, Рагузинский поддерживал связи с Кантакузинами, высокопоставленными лицами Валахии. Они, помимо всего, играли посредническую роль в сношениях России с сербами. Рагузинский трезво оценивал ситуацию на юге и не был расположен к неоправданным жертвам. Когда в начале 1713 в Москву прибыли представители сербского движения во главе с Милорадовичем и канцлер Головкин в связи с новым объявлением Турцией войны России решил вернуть их на Балканы для возобновления борьбы, Рагузинский воспротивился этому. Он считал, что движение было уже обескровлено. Сенат счёл его доводы убедительными.
В 1716-1717 совершил поездку в Венецию, Далмацию и Дубровник. По его просьбе ему были выданы рекомендательные грамоты за подписью Петра I, в которых он именовался «иллирийским графом Владиславичем». Как уже вошло в практику, он и на этот раз совмещал свои торговые дела с правительственными поручениями. Рагузинский выступал торговым и финансовым агентом России, по заданию царя занимался организацией практики молодых русских дворян, проходивших в Венецианской республике морскую службу. В Венеции и Далмации он вербовал славян для российского флота. В 1717 во время поездки Петра I во Францию Рагузинский состоял в его свите.
В 1718-1722 Рагузинский продолжил пребывание в Италии. Он посетил Рим, где вёл переговоры с папой об установлении письменной связи между Россией и Ватиканом. В связи с расширением дворцового строительства в С.-Петербурге в задачу Рагузинского входила также закупка мраморных статуй. На него была также возложена царем обязанность опекать русских гардемаринов, обучавшихся морской науке на галерах, а также живописцев Ивана и Романа Никитиных, находившихся во Флоренции. Смерть папы Климента XI помешала заключению конкордата с Россией, и Рагузинский вернулся в С.-Петербург. Хорошо владевший пером, Рагузинский занимался также литературной деятельностью: по поручению Петра I перевел на русский язык труд далматинского аббата Мавро Орбини «Славянское царство». Русская версия книги получила широкое распространение на славянском юге, оживляя сознание родства и целостности славян. В петровское время Рагузинский много сделал для развития экономики России, организации специального образования молодого дворянства, строительства морского флота. Он внес вклад в укрепление торговых и дипломатических связей России с Европой, в налаживание отношений со славянскими народами Балкан.
В 1725 назначен полномочным послом в Китай для урегулирования торговых и пограничных отношений. С октября 1726 по апрель 1727 вёл в Пекине переговоры с представителями Цинской империи. Свыше 30 конференций с китайскими уполномоченными и две аудиенции у императора Шицзуна (девиз годов правления Юнчжэн) не дали сторонам желаемых результатов. Основным спорным вопросом был вопрос о границах. Цинские уполномоченные выдвигали претензии на территории, уже освоенные русскими. Рагузинский отвергал эти претензии, добиваясь признания того, чтобы «каждое государство владело тем, что у него есть». После некоторого перерыва переговоры возобновились в пограничном районе на реке Буре, где 20.08.1727 был подписан Буринский договор о русско-китайской границе к западу от реки Аргунь, по которому обе стороны признали существующие границы. 21.10 на основании предварительных условий, выработанных в ходе переговоров при обсуждении Буринского договора, Рагузинским и китайскими уполномоченными Чабиной, Тегутом и Тулишеном был составлен новый договор. Проект договора был послан в Пекин на утверждение, и размен текстов его состоялся 14.06.1728 на реке Кяхте. Согласно Кяхтинскому договору, торговля русских в Пекине ограничивалась разрешением отправлять раз в 3 года караван численностью не более 200 человек. Однако, благодаря открытию беспошлинной пограничной торговли в Кяхте и Цурухайту, общий объём торговых операций по сравнению с предыдущим периодом значительно возрастал. Договор юридически оформил существование в Пекине Русской духовной миссии, из 10 членов которой 6 изучали китайский и маньчжурский языки. Решение вести переписку между договаривающимися государствами от имени Российского сената и Трибунала внешних сношений - Лифаньюаня (с китайской стороны) снимало вопросы о взаимном титуловании императоров. Урегулирование местных пограничных споров возлагалось на пограничных администраторов обеих сторон. Заключительные статьи Кяхтинского договора определяли порядок приёма посольств и юрисдикцию нарушителей границы.
Находясь в Бурятии, Рагузинский добился упорядочения отношений царской администрации и местного населения. В 1727 он заложил город Кяхту (Троицкосавск), который вплоть до второй половины XIX в. был главным пунктом торговли между Россией и Китаем. Вернувшись в С.-Петербург, Рагузинский составил для правительства обстоятельные записки о Китае. Впоследствии он неоднократно участвовал в обсуждении вопросов русско-китайской торговли. Написал книгу «Секретная информация о силе и состоянии Китайского государства…» (1731; опубликована в журнале «Русский вестник», 1842, т. 5, № 2–3). Награждён орденом Св. Александра Невского (1728). Последний год жизни после смерти сына был душевнобольным. Скончался на мызе Матокса, похоронен в Благовещенской церкви Александро-Невской лавры. На стене церкви в память о Рагузинском в 2010 повешена мемориальная доска.
Был женат дважды. Светское имя первой супруги неизвестно, она скончалась в 1726 в монашестве (иноческое имя - Феофания). У них был сын Лука Саввич (1698-1737), тоже постригшийся в монахи. Вторая супруга (с ок. 1718) - венецианка Вергилия Тревизани (1700-1753), от неё Рагузинский имел трёх дочерей, умерших во младенчестве. После смерти мужа Вергилия вернулась в Венецию. Наследником богатств Рагузинского согласно завещанию стал его племянник М.И. Владиславич. Также по завещанию в три сербские обители были направлены два сундука церковнославянских книг и один сундук с серебряной церковной утварью, изготовленной в Москве по личному заказу Рагузинского.
