Граф (с 22.09.1767), действительный тайный советник 1-го класса (с 22.09.1773). Из старинного дворянского рода, восходящего к началу XVI в. Старший сын генерал-поручика, сенатора Ивана Васильевича Панина (1673-1736) от брака с Аграфеной Васильевной Эверлаковой (1688-1753), его сёстры были жёнами А.Б. Куракина и И.И. Неплюева. Дядя Н.П. Панина. Родился в Данциге, где в то время служил его отец. Детство провел в Пернове, где отец его был комендантом; получил хорошее домашнее образование. В службе с 1735, в 1740 из вахмистров Конной гвардии произведен в корнеты. Обратив на себя особое благосклонное внимание императрицы Елизаветы Петровны, в 1743 пожалован в камер-юнкеры Высочайшего Двора. По свидетельству современников, граф А.Г. Разумовский и другие близкие к императрице лица поспешили удалить опасного соперника: пожалованный 5.09.1747 в камергеры, Панин в 1747 был назначен посланником в Данию.
В 1748—1760 посланник России в Швеции. Положение русского посланника в Швеции было в это время весьма трудное: задачей русской политики было, как известно, препятствовать всеми возможными средствами восстановлению там самодержавия, причем приходилось вести постоянную борьбу против представителей французского правительства. Панин с самого начала своего пребывания в Стокгольме сознавал трудность своего положения и бесполезность многоречивых деклараций, которые он должен был предъявлять шведскому правительству; он не раз просил о своем отозвании, но получал отказ в самых лестных для него выражениях. Особенно затруднительным стало его положение после смерти короля Фридриха I (1751), когда Франция и Пруссия домогались заключить с Швецией союз против России. Ненависть к русскому посланнику в то время доходила до того, что когда в страшные стокгольмские пожары 1751 народ стал кричать о поджигателях, имя Панина неоднократно называлось при этом. 25.12.1755 Панин произведён в генерал-лейтенанты. Проявив недюжинные дипломатические способности, он сумел предотвратить назревавший разрыв отношений Швеции с Россией, подписав русско-шведскую декларацию (1758) о готовности обеих держав охранять торговое мореплавание в Балтийском море и препятствовать появлению здесь британского военного флота. За время своего 12-летнего пребывания в Швеции Панин, по отзывам современников, проникся симпатиями к конституционному строю. При этом, по мнению Панина, шведы «от крестьянина до графа» всегда будут ненавидеть Россию, отнявшую у них имперский статус, и даже приход к власти в этой стране сторонников русской ориентации ничего России не даст. Крайне нелицеприятны и отзывы Панина о шведском национальном характере: он писал, что каждый швед руководствуется не пользой своей родины, а собственным благом, отмечая «сребролюбивый и суетный шведский дух», либо просто «суетногордый шведский дух».
В конце 1750-х служебное положение Панина, длительное время покровительствуемого канцлером графом А.П. Бестужевым-Рюминым, резко ухудшилось в связи с падением последнего и изменениями внешнеполитического курса (сближение России с Францией, англо-прусская конвенция). Имея могущественного врага в лице канцлера графа М.И. Воронцова, Панин неоднократно просился в отставку, но неожиданно для себя 29.06.1760 был назначен обер-гофмейстером и воспитателем 6-летнего вел. князя (будущего императора) Павла Петровича. В этой должности сблизился с вел. княгиней Екатериной Алексеевной (будущей императрицей Екатериной II).
Воцарившийся (декабрь 1761) император Пётр III хотя и пожаловал Панина 16.04.1762 чином действительного тайного советника, но не доверял ему и всегда держал при нем одного из своих флигель-адъютантов. Во время подготовки дворцового переворота выступал за отстранение Петра III от власти, имея в виду регентство императрицы Екатерины Алексеевны до совершеннолетия своего воспитанника, и за ограничение монаршей власти. В день переворота (28.06.1762), в котором Панин принимал деятельное участие, Екатериной II назначен сенатором, а в августе того же года ему пожаловано 5 тыс. рублей (в 1765, в трехлетнюю годовщину воцарения, получил от императрицы серебряный сервиз). Представленный Паниным «проект реформы верховного правительства» (включавший учреждение Императорского совета из 6—8 членов-министров и реформирование Сената), вызвал сопротивление в правительственных кругах, как ведший к ограничению самодержавной власти, и в декабре 1762 был отвергнут Екатериной II. Несмотря на это, Панин не потерял своего значения во многом благодаря тому, что состоял воспитателем при наследнике престола. Императрица, хотя и не доверявшая Панину, опасалась удалить его. «Все думали,— писала она,— что ежели не у Панина, так он пропал». Этой ролью, а также опытностью в дипломатических делах объяснялось его положение и в последующие годы среди боровшихся придворных группировок (основными его противниками были графы Орловы), и отношение его с императрицей, которые никогда не были искренними и хорошими.
По воцарении Екатерины II первое время Панин был лишь неофициальным советником императрицы по вопросам внешней политики, а 4.10.1763, по увольнении канцлера графа М.И. Воронцова, назначен старшим членом Иностранной коллегии. Не будучи официально назначен канцлером, он в течение почти 20 лет оставался главным советником императрицы и руководителем российской внешней политики. Стремился к укреплению внешнеполитических позиций России, созданию союза держав Северной Европы — «Северного аккорда», С этой целью в 1764 он подписал Петербургский союзный договор с Пруссией, разработал и заключил ряд договоров с Данией и Англией. События, однако, показали невозможность примирения интересов таких государств, как Россия, Англия, Швеция и Польша. Наметившаяся вскоре ориентация имп. Екатерины II на сближение с Австрией (в то время, как Панин был приверженцем союза с Пруссией) привела к отказу от реализации планов «Северного аккорда», к падению влияния Панина. 22.09.1767 возведён, вместе с младшим братом, генерал-аншефом Петром Ивановичем, в графское Российской Империи достоинство. В сентябре 1773, в связи с окончанием воспитания цесаревича Павла Петровича и вступлением его в брак, Панин получил увольнение от должности обер-гофмейстера при наследнике престола. Императрица щедро одарила Панина: он получил 4 тыс. душ крестьян, 100 тыс. руб. на обзаведение дома, серебряный сервиз в 5 тыс. руб., дом в С.-Петербурге, провизии и вин на целый год, экипажи и придворную ливрею для его слуг, а также по 5 тыс. руб. ежегодной прибавки к получаемому им жалованью в 14 тыс. руб. В связи с этим императрица писала: «Дом мой очищен, или почти что очищен...» Однако до конца жизни Панин сохранил большое влияние на своего бывшего воспитанника, который часто прибегал к его советам. В 1778 в связи с англо-американской войной Панин выступил с предложением послать русскую эскадру в Северное море для охраны торговых судов от нападений английских каперов. Предложения Панина легли в основу декларации Екатерины II о «вооруженном нейтралитете». В мае 1781 уволен в бессрочный отпуск. Удостоенный всех высших российских орденов: Св. Александра Невского (1751), Св. Апостола Андрея Первозванного (1762), Св. Владимира 1-й степ. (1782), Панин скончался в С.-Петербурге на 65-м году жизни; похоронен в Благовещенской усыпальнице Александро-Невской лавры. В знак признательности к своему бывшему воспитателю Павел I в 1797 воздвиг ему памятник в церкви Св. Магдалины в Павловске.
«Это был,— писал современник,— красивый, статный царедворец; 23-х лет он был сделан камер-юнкером, 29-ти — камергером. Всю свою жизнь, о юных лет до самой смерти, он провел в придворной атмосфере, причем около тридцати лет состоял по дипломатической части. Всегда приветливый я любезный со всеми, мягкий по манерам, вежливый в обращении, он легко снискивал себе уважение придворных сфер, своих и чужих. Ни резкое слово, ни грубое движение никогда не обличало его. По образованию он стоял выше многих современников, многолетнее пребывание за границей и служба среди иноземных людей, к тому же дипломатов, обогатили его многими познаниями, особенно драгоценными для русского человека того времени... он... оставил по себе добрую память высокообразованного советника и безукоризненно честного человека». «Н.И. Панин не был „в случае", т. е. не был фаворитом Екатерины,— он был просто человеком, без которого она не могла обойтись в силу его искусства и знаний. По словам одного посла, речь Панина была очень медленна, объяснения подробны и предложения настойчивы, хотя он обладал достаточным самообладанием, чтобы вести спор «выслушивать противоположные мнения». Французский дипломат Кальберон характеризовал Панина: «Величавый по манерам, ласковый, честный противу иностранцев, которых очаровывал при первом знакомстве, он не знал слова „нет"; но исполнение редко следовало за его обещаниями... В характере его замечательна тонкость... соединенная с тысячью приятных особенностей, она заставляет говорящего с ним о делах забывать, что он находится перед первым министром государыни...» При всей разносторонней деятельности, которую ему приходилось проявлять, он был очень ленив и медлителен: Екатерина II говорила, что он умрет когда-нибудь от того, что поторопится. По натуре Панин был сибарит, любил хорошо пожить, по словам современника, «к гуляниям был склонен», любил хорошо поесть (граф А.А. Безбородко писал, что у него была лучшая поварня в городе), питал слабость к женщинам. Он столько помогал бедным, что, несмотря на свое богатство, впал в долги, доходившие до 360 тыс. руб., и проданное после его смерти все недвижимое имущество на 173 тыс. руб. не смогло покрыть этого долга.
Женат не был. Намечавшийся брак с фрейлиной Анной Петровной Шереметевой (1744— 1768), дочерью обер-камергера графа П.Б. Шереметева, был расстроен неожиданной смертью невесты от оспы.
