Граф (с 4.04.1799), действительный тайный советник (с 23.10.1798). Из малороссийского дворянского рода, восходящего к XVII в.; правнук генерального судьи Василия Леонтьевича Кочубея, казненного в 1708 гетманом И.С. Мазепой. Второй сын статского советника Павла Васильевича Кочубея (ум. 1786) от брака с Ульяной Андреевной Безбородко (ум. 1776); племянник государственного канцлера светлейшего князя А.А. Безбородко. Родился в Глухове. 10.07.1775 записан капралом в гвардию, в ноябре того же года произведен в сержанты лейб-гвардии Преображенского полка. Воспитывался в С.-Петербурге в доме дяди, который предназначал Кочубея к дипломатической службе. Учился в частном пансионе де Вельнёва. Для окончания образования был послан в Женеву, где находился под присмотром А.Я. Италинского. В 1781—1784 прослушал курс лекций в Женевском университете, в 1785-1786 - в Упсальском университете.
1.01.1784 получил первый офицерский чин прапорщика гвардии, назначен адъютантом к светлейшему князю Г.А. Потёмкину и причислен к российской миссии в Швеции, за границей продолжал образование, слушал лекции в Упсальском университете. 22.09.1786 получил придворное звание камер-юнкера; состоял в свите имп. Екатерины II во время её путешествия в Крым. В 1788 причислен к российской миссии в Лондоне, во главе которой стоял граф С.Р. Воронцов; подолгу жил в Швейцарии. В начале 1791 уехал в Париж, где слушал лекции Ж.Ф. де Лагарпа и наблюдал за событиями Великой французской революции. Участник подписания Ясского мира 1791. Благодаря влиянию дяди 11.10.1792 (в возрасте 24-х лет) назначен чрезвычайным посланником и полномочным министром в Константинополе. Впрочем, доставить своему племяннику это назначение Безбородко удалось не без труда; под разными влияниями императрица долго колебалась и раз даже сказала Безбородко, что он хочет назначить туда своего племянника, чтобы доставить ему случай получить крупное пожалование деревнями, после того как турки засадят его в Едикуль, что, по словам императрицы, непременно случится при его молодости и недостаточной еще опытности. Со своей стороны Кочубей старался заручиться могущественными покровителями и помимо своего дяди: из его писем видно, что он был в хороших отношениях и с П.А. Зубовым. Осторожность Кочубея шла еще далее: прежде чем принять предложенное ему место, он почел нужным узнать, угодно ли предположенное его назначение цесаревичу, и согласился только тогда, когда цесаревич высказать свое полное удовольствие по поводу такого назначения; перед самым отъездом к месту нового служения Кочубей по приглашению наследника провел у него два в Гатчине. В это же пребывание в Петербурге Кочубей очень сблизился с великим князем Александром Павловичем (будущим императором Александром I).
К новому месту своего назначения Кочубей выехал в конце 1792, ехал через Вену и прибыл в Константинополь в феврале 1793. Положение его здесь было не из лёгких. После только что окончившейся войны, в Турции было еще очень сильно недоверие и враждебность к России; опасаясь нападения со стороны своего недавнего противника, Порта готова была снова вступить в борьбу с Россией; продолжавшиеся смуты в Польше постоянно грозили доставить для этого повод; впрочем, с этой стороны опасность была скоро уничтожена победами А.В. Суворова. Воинственное настроение Порты поддерживалось еще и внушениями агентов Франции, которые всячески старались втянуть Турцию в нападение на Австрию, которая тогда начинала борьбу с Францией; между тем, при тогдашних отношениях дворов петербургского и венского, нападение Турции на Австрию неизбежно должно было вызвать и войну России с Турцией. Представители всех держав боролись в Константинополе против французских агентов и долго успевали удерживать Порту от признания ею республики. Наконец, весною 1795, признание это состоялось, но зато Турция объявила, что войны она не начнет и действительно, мир был сохранен. Деятельное участие во всех этих переговорах принимал и Кочубей; ему приходилось тратить много внимания и времени еще и на улаживание разных мелких, но довольно частых, пограничных столкновений, в которых он, переписываясь со своими друзьями, не мог не обвинять иногда и русских начальников пограничных областей. Кочубею удалось даже достигнуть изменения в желательном для России направлении торгового тарифа и согласия Порты на то, чтобы и вновь присоединенные к России от Польши области в уплате торговых пошлин были приравнены всем остальным русским областям. Деятельность Кочубея в Турции была одобрена в С.-Петербурге, и 1.01.1795 он пожалован в действительные камергеры. Сам Кочубей очень тяготился своим пребыванием в Константинополе. Помимо неприятностей при самом его назначении, благодаря которым он хотел остаться в Константинополе лишь два года, он тяготился и своими обязанностями. Ему казалось тяжело вести переговоры с турецкими министрами, которые с одной стороны отличались крайней медленностью и упорством в своих мнениях, с другой — чрезвычайной изменчивостью во взглядах и решениях. Тяготился Кочубей и тем, что ему приходилось постоянно касаться дел торговых: так как торговлю между Россией и Турцией вели тогда по преимуществу армяне и греки, то, по словам Кочубея, дела эти не только большей частью мелочные, но почти всегда и не совсем чистые. Наконец, во время пребывания своего в Константинополе Кочубей, вообще не отличавшийся хорошим здоровьем, почти постоянно хворал припадками давно мучившей его подагры. Жалобы его в письмах к друзьям, по-видимому, отражают его действительно угнетённое настроение духа тем вернее, что он, жалуясь на скуку мелких дел, занимался ими, тем не менее, очень добросовестно, изучал эти самые торговые дела: в его бумагах сохранились копии с переписки французского посла графа Шуазеля-Гуфье с марсельской торговой палатой, несколько записок о финансах Турции и о торговле в ней и с ней, наконец — обширная корреспонденция с одним из наиболее деятельных консулов на востоке, Фонтоном, касающаяся преимущественно российских коммерческих интересов в Турции и вообще на юго-востоке. Во всяком случае, ещё весной 1796 Кочубей решительно заявлял желание бросить службу, или по крайней мере, оставить Константинополь, однако на посту посланника находился до 13.01.1797. 13.01.1797 произведён в тайные советники.
В июне 1798 он прибыл в С.-Петербург, где был назначен членом Коллегии иностранных дел, а в октябре того же года — вице-канцлером, став ближайшим сотрудником дяди. Принимал участие в заключении договоров и союзов с Неаполем и Англией против Франции. Указом императора Павла I 4.04.1799 возведён, с нисходящим его потомством, в графское Российской Империи достоинство. Смерть светлейшего князя А.А. Безбородко (апрель 1799) пошатнула служебное положение Кочубея, и в августе 1799 он вышел в отставку. После отставки жил в своем имении селе Диканька Полтавской губернии, а в мае 1800 выехал за границу.
После смерти императора Павла I (март 1801) Кочубей прибыл в С.-Петербург; желая служить в России, отказался от предложенного ему поста посла в Париже. 23.07.1801 назначен сенатором. Пользуясь доверием императора Александра I, входил в его ближайшее окружение. Вместе с Н.Н. Новосильцевым, графом П.А. Строгановым и князем А.А. Чарторыйским Кочубей принимал участие в заседаниях Негласного комитета, обсуждавшего вопросы преобразования государственного строя России; показал себя сторонником умеренных реформ (по свидетельству князя А.А. Чарторыйского, из всех членов комитета Кочубей был самым осторожным и благоразумным). До сентября 1802 управлял Коллегией иностранных дел. С декабря 1801 член Непременного совета, с 11.12.1801 - Государственного совета. При образовании министерств 8.09.1802 стал первым министром внутренних дел Российской империи (до 24.11.1807). Провёл работу по организации министерства. Ближайшим сотрудником Кочубея был М.М. Сперанский. С ноября 1802 состоял членом Комитета о благоустроении евреев.
С января 1810 член Государственного совета; заседал в Департаменте государственной экономии, с января 1812 председатель департамента. Во время Отечественной войны 1812 находился при императоре Александре I. В 1813 возглавлял Центральный совет, учрежденный по поводу призыва Россией и Пруссией всех владетельных князей Германии к общим действиям против императора Наполеона I. С января 1816 председатель Департамента гражданских и духовных дел Государственного совета. В 1817-1818 жил в Париже. С 4.09.1819 по 28.06.1823 вновь управлял Министерством внутренних дел. Существенных дел по министерству не провел, ограничиваясь лишь ведением текущих дел. В 1820—1823 помимо управления МВД неоднократно назначался в состав различных комитетов. В декабре 1826 возглавил Особый комитет для подготовки проектов государственных преобразований. С 29.04.1827 председатель Государственного совета и Комитета министров. Одновременно состоял председателем комитета для рассмотрения хозяйства Петербургской городской думы, членом Попечительного совета заведений общественного призрения, председателем комитета для расследования о злоупотреблениях по флоту. Во время русско-турецкой войны 1828—1829, по случаю отъезда императора Николая I в действующую армию, в апреле 1828 возглавил временную верховную комиссию в С.-Петербурге. С декабря 1829 председатель Попечительного совета заведений общественного призрения. Указом императора Николая I 6.12.1831 возведён, с нисходящим его потомством, в княжеское Российской Империи достоинство. В апреле 1834 пожалован званием канцлера внутренних дел.
Кочубей состоял почетным членом Российской Академии (с 1819), Петербургского (с 1828) и Московского (с 1832) университетов, Петербургской духовной академии (с 1814), Вольного экономического общества (с 1821), Московского общества сельских хозяев (с 1818). Удостоен всех высших российских орденов: Св. Владимира 2-й степ. (22.09.1795), Св. Александра Невского (13.01.1797), Св. Иоанна Иерусалимского командорского креста (10.12.1798), Св. Владимира 1-й степ. (30.08.1814), Св. Анны 1-й степ. (30.08.1821), Св. Апостола Андрея Первозванного (30.08.1821, бриллиантовые знаки к ордену — 24.03.1828). Имел также прусские ордена Чёрного и Красного Орла (1802). Скончался в Москве на 66-м году жизни; похоронен в С.-Петербурге в церкви Св. Духа Александро-Невской лавры (по поводу его смерти А.С. Пушкин записал в своем дневнике: «Государь был неутешен; новые министры повесили головы»).
Один из виднейших российских сановников, Кочубей, по отзывам современников, обладал умом ясным и наблюдательным; человек просвещенный и гуманный, он считал крепостное право «гигантским злом», но как государственный деятель боялся «потрясений» и как опытный чиновник не был склонен «ослаблять порядок существующий; крайне сдержанный и осторожный, он имел талант оставаться всегда немного в отдалении и спокойно смотреть на дело со стороны, поэтому он видел «дней Александровых прекрасное начало» и оставался у власти и в конце царствования императора Александра I (при преобладающем влиянии графа А.А. Аракчеева), и в правление императора Николая I. Вкрадчивый и гибкий, умевший, когда надо, быстро менять свои взгляды, притом высокообразованный, с прекрасной наружностью и манерами, по отзыву современников, он имел «опытность, быстрый и верный взгляд на вещи, отделяющий существо их от разносторонностей, способность открывать в самом многосложном деле простые первоначальные его стихии, дарование сравнивать, сводить, соглашать разномыслие». По характеристике князя А.А. Чарторыйского, «он выглядел европейцем и отличался прекрасными манерами и потому легко завоевывал расположение и уважение. Он был тщеславен... Это вызвало нападки на него со стороны столь же тщеславных людей; но по мягкости характера он оставлял подобные нападки без внимания. Он имел навык в делах, но ему недоставало широких и действительных знаний. Ум у него был точный, но неглубокий; он отличался мягкостью характера, добротой, искренностью... При всех этих свойствах в его душе глубоко гнездились некоторые чисто русские слабости - жажда назначений, отличий и в особенности богатства, чтобы покрывать свои личные издержки и расходы своей все увеличивающейся семьи». По словам Н.И.Греча, «Кочубей был человек умный, высокообразованный и благородный, но, кажется мне, не имел довольно твердости и энергии, не мог совладать с событиями необыкновенными, каковы были события того времени. Я слышал от людей, достойных веры, что Александр, в начале 1812 года, не совершенно вверился Кочубею по той причине, что считал его неоткровенным, хитрым, коварным». Князь П.В.Долгоруков писал, что «когда Аракчеев удостаивал Кочубея принять от него приглашение на обед, то Кочубей, столь гордый и надменный с другими, надевал мундир и ленту, чтобы встретить Аракчеева...».
От брака (с 1799) с Марией Васильевной Васильчиковой (1779 - 1844), дочерью действительного камергера В.С.Васильчикова, внучкой гетмана Малороссии графа К.Г. Разумовского, получившей придворное звание статс-дамы, имел 5 детей: графиню Наталью Викторовну (1800-1854), замужем за генерал-адъютантом графом А.Г. Строгановым; князя Льва Викторовича (1810-1890), полковника, затем действительного статского советника; князя Василия Викторовича (1811-1850), камергера, чиновника МИД; князя Михаила Викторовича (1816-1874), гофмаршала; князя Сергея Викторовича (1820-1880), действительного статского советника.
