Барон, действительный тайный советник (с 1746). Из баронского рода, происходящего из Вестфалии и переселившегося в Курляндию во 2-й половине XV в. Сын Отто Эрнста фон Кейзерлинга (1664-1722) от брака с Анной Сибиллой фон Мантейфель (1675-?), двоюродный брат Э.И. Бутлера. Родился в Блидене (Курляндия). Учился в гимназии в Данциге, затем слушал лекции в разных немецких университетах и приобрел основательные и обширные познания в разных науках. Первыми своими успехами на служебном поприще он был обязан поддержке герцога Э.И. Бирона, который питал благодарность ко всему семейству Кейзерлингов, так как покровительству одного из них он был обязан началом своего возвышения при дворе курляндской герцогини Анны Иоанновны, впоследствии императрицы всероссийской. В 1720 Кейзерлинг, только что возвратившись из путешествия по Германии, был по личному желанию Анны Иоанновны определен к её двору камер-юнкером. В 1730, после восшествия Анны Иоанновны на русский престол, он был отправлен от курляндского земства в Москву с поздравлением. Он привез в Москву известие очень приятное и для Бирона: благодаря его усилиям, курляндское дворянство приняло Бирона в свою среду, о чем раньше тщетно старался другой Кейзерлинг, тогдашний покровитель Бирона. И курляндское дворянство, и сам Кейзерлинг получили знаки благодарности императрицы: курляндскому дворянству была дана особая жалованная грамота, а Кейзерлинг назначен вице-президентом Юстиц-коллегии эстляндских и лифляндских дел.
18.07.1733 именным указом императрицы Анны Кейзерлинг был назначен президентом Академии Наук. Это назначение было принято в среде Академии с живейшей радостью, потому что им оканчивалось полное, почти бесконтрольное хозяйничание в Академии И.Д. Шумахера, который вносил в свою деятельность много произвола. 19.07 состоялось торжественное вступление в должность нового президента. Как человек широко образованный, Кейзерлинг относился к учёным с большим уважением; так, историк Г.З. Байер хотел было из-за разных неприятностей покидать Академию и Россию — Кейзерлинг успел уговорить его остаться; юриста И.С. Бекенштейна он ещё ранее привлек к участию в делах Юстиц-коллегии эстляндских и лифляндских дел; Кейзерлингом же 14.10.1733 принят был на службу при Академии поэт В.К. Тредиаковский. Немедленно после вступления в должность Кейзерлинг внимательно ознакомился с финансовым положением Академии, упорядочил до известной степени её хозяйство и исходатайствовал у императрицы 30000 рублей на покрытие долгов Академии. Но он очень недолго был президентом Академии: в конце того же 1733 он был в чине действительного статского советника и звании полномочного министра назначен в Польшу, на смену посольства обер-гофмаршала графа Карла Густава Левенвольда, ко двору только что избранного в польские короли Августа III.
Кейзерлинг явился ревностным и умелым деятелем в пользу Августа III; он успел склонить на его сторону многих польских вельмож и в 1736 получил орден Белого Орла от польского правительства и чин тайного советника от русского. В 1737 благодаря усилиям Кейзерлинга король Август признал за курляндским дворянством право свободного избрания герцога и избран был Бирон. С падением Бирона положение Кейзерлинга несколько поколебалось; в первое время он был отставлен от должности посланника, затем прислан к саксонско-польскому двору граф М.П. Бестужев-Рюмин и Кейзерлинг поставлен от него в зависимое положение. Но он был действительно усердным слугой России и А.П. Бестужев-Рюмин, приобретавший все большее влияние и знавший Кейзерлинга ранее, так как оба они были близки к Бирону, ценил его способности, доверял ему и вскоре Кейзерлинг снова сделан был самостоятельным представителем России. Кейзерлинг уже тогда вполне разделял взгляды Бестужева на опасность для России возрастающего могущества Пруссии и являлся очень ревностным сотрудником знаменитого русского дипломата в его борьбе против Пруссии. В то же время он хлопотал о признании Польшей императорского титула русских государей, но безуспешно; однако саксонское правительство обещало приложить все усилия для того, чтобы империя римская признала этот титул. В феврале 1742 Кейзерлинг, раньше имевший титул барона, получил от саксонского курфюрста графский титул, а 13.03 ему было разрешено русским правительством принять этот титул. 27.07.1744 он назначен был на предстоявший имперский сейм. Во время сейма и избрания во Франкфурте германским императором Франца I, Кейзерлинг успел добиться от империи окончательного признания императорского титула русских государей; в 1746 он был пожалован чином действительного тайного советника.
В 1746 Кейзерлинг был назначен посланником в Берлин ко двору короля Фридриха II. По словам французской исследовательницы Ф.-Д. Лиштенан, «Кейзерлинг не нравился королю, однако отличался таким корыстолюбием, что при соответствующей оплате не наносил Пруссии прямого вреда. Кейзерлинг, надеявшийся провести в Бранденбурге весь остаток дней, купил там дом и жил на широкую ногу, тратя в год по 20000 экю; хотя его услуги стоили недёшево, пруссаки могли на него положиться». Весной 1748 снова назначен посланником к саксонско-польскому двору. Уже в то время он начал действовать против отмены liberum veto, и предупреждал в С.-Петербурге, что саксонское министерство имеет виды доставить фактически вакантный после ссылки Бирона курляндский престол кому-нибудь из своих сторонников. Бестужев на основании его донесений предложил императрице освободить Бирона, но Елизавета Петровна отвечала решительным отказом. Австрийский посол в России барон Претлак утверждал, что, во время бытности русским посланником в Дрездене, граф Кейзерлинг ему «будто бы сознавался …, что готов служить императрице Елизавете только за пределами России и пока ему платят деньги, но ни в коем случае не вернётся в Санкт-Петербург».
Австрийцы просили отозвать Кейзерлинга из Саксонии, но вместо этого в 1752 канцлер перевёл Кейзерлинга в звании чрезвычайного посла в саму Австрию. Тогда же раздавались голоса против того, что представителем России при дворах, с которыми у России часто бывают общие дела, касающиеся Польши, служит Кейзерлинг, польский подданный. Но он очень добросовестно служил русским интересам: из Вены он уже в 1753 доносил о замыслах поставить в Польше при следующем избрании королём человека, преданного Австрии и Франции, и говорил о необходимости для России сохранять в Польше преобладающее влияние. В то же время он успел уладить неудовольствие венского правительства по поводу начавшегося выселения сербов из Австрии в Россию. В 1753 Кейзерлинг получил орден св. Андрея Первозванного и орден св. Александра Невского. В 1755 он провёл довольно долгое время на водах для поправления здоровья, а возвратившись в Вену, принимал деятельное участие в переговорах, скреплявших близкие отношения России и Австрии: главнейшие переговоры велись, впрочем, в С.-Петербурге самим Бестужевым, там же подписаны были все главнейшие конвенции с Австрией. Станислав Понятовский, будущий последний польский король, с семьёй которого Кейзерлинг поддерживал дружеские отношения, вспоминал о пребывании Кейзерлинга в Вене: «Граф общался преимущественно с учёными, напичканными латынью, был завзятым домоседом, почти не показывался при дворе, а с министрами беседовал исключительно в тех случаях, когда оказывалось необходимым его личное вмешательство. Такое поведение, доставившее ему в Вене славу чудака, погрязшего в книгах и запустившего дела, было на самом деле не более чем маскировкой неусыпного внимания графа к тому, чтобы как можно успешнее организовать тайный шпионаж». В 1756 Кейзерлинг снова вызвал неудовольствие австрийцев, которые через своего посла в России графа Н. Эстергази обвиняли курляндца в стремлении отклонить Россию от союза Австрии и Франции, направленного против единоверных Кейзерлингу протестантов Англии и Пруссии. Кейзерлинг же в Вене ясно видел совершенно эгоистические стремления венского правительства, его желание по возможности в свою только пользу употребить результаты участия России в войне против Пруссии и вынес за это время большое нерасположение к Австрии. В 1761 он был назначен ехать в Аугсбург, на предполагавшийся там конгресс для заключения общего мира. Но конгресс этот не состоялся и Кейзерлинг был назначен имп. Петром III в 1762, полномочным и чрезвычайным послом в Варшаву, но предварительно вызван в С.-Петербург, куда прибыл уже после переворота 28.06.1762, в июле.
При новой имп. Екатерине II Кейзерлинг вместе с Н.И. Паниным был главным советником по делам иностранной политики. Он вместе с возвращенным из ссылки А.П. Бестужевым-Рюминым, принимал участие в окончательном разрешении вопроса о герцоге курляндском; но в то время, как Бестужев стоял за возвращение к союзу с Австрией, порванному Петром III, Кейзерлинг поддерживал мнение Панина, что необходимо для России действовать во внешней политике вполне самостоятельно, и посол имперский, граф Мерси, жаловался, что именно благодаря влиянию его и Панина не удалось ему вернуть Россию к союзу с Австрией. Императрица Екатерина очень ценила дипломатическую опытность Кейзерлинга и уважала его мнения; она переписывалась с ним чаще, чем с кем-либо другим из находившихся вне Петербурга своих сотрудников и нередко спрашивала его совета. 8.08.1763 подписана была инструкция ему для действий при польском дворе; в Варшаву он прибыл к декабрю того же года. Первоначально, следуя своей инструкции, он не начинал в Польше особенно энергичных действий; он старался только подготовить партию людей, с помощью которых можно было бы действовать при избрании нового короля после смерти больного Августа III. Старания Кейзерлинга легко увенчались успехом: польские вельможи не только без затруднений склонялись поддерживать русские требования, но даже сами вмешивали русское правительство в свои внутренние дела. Князья Чарторыйские, с которыми сблизился Кейзерлинг, как с вождями наиболее сильной партии между противниками саксонского дома, представили ему несколько промеморий, из которых было ясно, что они думали силами России добиться очень большого усиления своего влияния, — России они обещали за это признание императорского титула её государей. Эти промемории Кейзерлинг переслал в С.-Петербург, но получил оттуда неопределённый ответ, хотя переписка Н.И. Панина показывает, что в то время у русского правительства были уже приняты по этому вопросу очень определённые решения.
24.09.1763 Август III умер. Избрание нового короля было очень важно для России. С.-Петербург собирался не допустить на польский престол принца из католического дома, связанного поэтому с Австрией и Францией. Также российское правительство желало достигнуть в Польше успеха и для того, чтобы доказать, что Россия может действовать самостоятельно. Прусский король Фридрих II предоставил России, в этом деле, говоря словами Панина, «первое место и свободное поле». В помощь Кейзерлингу, часто недомогавшему, был отправлен в ноябре 1763 князь H.B. Репнин. Это не означало недоверия к Кейзерлингу; в письмах к Репнину и в это время и неоднократно после смерти Кейзерлинга, Екатерина II выражала полнейшее доверие к уменью и талантам старого посла; присылка же Репнина имела в виду облегчить ему действительно большие хлопоты, неизбежно предстоявшие, раз русское правительство решило провести своего кандидата. Кейзерлинг не был недоволен присылкой Репнина и поддерживал с ним самые дружественные отношения. Инструкция Репнину предписывала очень решительно провести на престол русского кандидата. При этом послы должны были заблаговременно сообщить этому кандидату, что за такую поддержку русское правительство ожидает от него после избрания постоянной благодарности и уступок по очень многим существенным пунктам. Самим послам было сообщено, что от своих требований Россия не отступит ни за что, и если поляки своим сопротивлением доведут до необходимости действовать оружием, то Россия не оставит его прежде, чем не присоединит к себе некоторых областей Польши. Другим же дворам было сообщено, что Россия заботится только о том, чтобы в Польше выборы происходили вполне свободно. То же говорили и представители Австрии и Франции, и так же они старались поддерживать своих кандидатов. Но Кейзерлинг и Репнин были снабжены большими денежными средствами — на употребление в Польше заготовлено было до 1000000 рублей и действовали они более энергично и умело. Польша была в то время раздираема внутренними несогласиями. Представители России воспользовались некоторыми насильственными поступками Браницкого и Радзивила и в марте 1764 составили из преданных России людей конфедерацию в Литве. В апреле открылся сейм, на котором русская партия захватила всё влияние. Торжественным сеймовым постановлением признан был императорский титул русских государей, герцогом курляндским признан, как того хотела Екатерина, Бирон. Императрице от имени сейма и республики была принесена благодарность за её попечение о вольности польской. Этим постановлением были очень довольны в С.-Петербурге и Панин толковал его так, что, признав действия России одолжением республике, сейм этим самым наложил на Россию как бы обязанность продолжать такой образ действия относительно Польши и далее. Тот же сейм принял и несколько постановлений, которые впоследствии были признаны не соответствующими видам России и потому уничтожены, во время посольства уже одного Репнина, после упорного сопротивления поляков, — именно проведены были постановления, клонившиеся к усилению королевской власти и ограничению liberum veto. Есть показания, но не вполне достоверные, что Кейзерлингу принятые на сейме решения были сообщаемы не точно, в измененном виде, и что таким образом усыплена была его бдительность; но Репнин, высказывавший впоследствии не раз свое сожаление по поводу того, что такие постановления прошли, не обвинял поляков в таком обмане, а приписывал допущение невыгодных с точки зрения России статей своему незнанию польских порядков, и болезненному состоянию Кейзерлинга. Он, действительно, был уже очень болен. 26.08.1764 состоялось избрание королём русского кандидата, графа Станислава Понятовского, а 19.09 Кейзерлинг скончался. Императрица очень жалела о его смерти и письмом на имя сына его выразила полное одобрение всем его действиям и всем расходам, произведенным им из сумм, находившихся в его бесконтрольном распоряжении.
М.П. Бестужев-Рюмин в письме к вице-канцлеру М.И. Воронцову от 10.06.1752 писал, что Кейзерлинг - «человек ленивый и комодный [с лёгким характером], как французы говорят "l’enfant gaté" [избалованный ребёнок]». (Примечания в квадратных скобках - историка М.Ю. Анисимова, приведшего цитату в своей книге «Российская дипломатия и Семилетняя война»). В XIX веке М.С. Воронцов, внучатый племянник М.И. Воронцова, дал Кейзерлингу такую характеристику: «Сердцем и душой пруссак, фанатичный лютеранин, ненавидевший Кауница, и не покидавший его, находясь в Вене».
Был женат на Агате-Элеоноре Фиркс (1707-1772), дочери К.Ф. фон Фиркса, имел двух дочерей - баронессу Юлиану-Луизу (1726-?), замужем первым браком за бароном В.Х. фон Корфом, вторым браком за И.Д. фон Бером, и баронессу Анну (ок. 1732-1793), замужем первым браком за Х.Д.Г. фон Медемом, вторым браком за Ф.И. фон Олсеном, и сына барона Христиана-Генриха (1727-1787), тайного советника, дипломата, памфлетиста. От неизвестной имел также незаконнорожденных сына Кароля-Германа де Пертиса (1740-1815), картографа, и дочь, замужем за И.Ф. Ашем.
