Статский советник (с 11.06.1764). Родился в семье священника. В 1723—1732 обучался латинскому языку и наукам в Заиконоспасских школах (Москва). С июня 1732 изучал восточные языки в Коллегии иностранных дел у Г.Я. Кера. С 1735 в качестве студента от КИД состоял при посольстве в Персии, изучал арабский и персидский языки при асессоре-переводчике Муртазе Тевкелеве, привлекался к работе в канцелярии. С 15.02.1742 состоял переводчиком при резиденте И.П. Калушкине, во время его болезни в апреле-мае и после смерти Калушкина исполнял обязанности резидента. 13.05.1743 был назначен русским резидентом в Реште, Гяндже и Дербенте. В 1890 П.А. Людин разыскал в астраханском губернском архиве 6 подлинных «концептов» Братищева к канцлеру князю А.М. Черкасскому за время с 5 по 30 октября 1742. Донесения эти касаются намерений шаха Надира начать войну с Россией, о чем Братищев писал и генерал-лейтенанту А.И. Тараканову, командующему пограничными войсками, «дабы он ездою своею в Кизлярскую крепость ускорял». Благодаря знакомству Братищева с персидским языком, в его донесениях находятся любопытные сведения о положении дел в Иране. Указывая на необходимость строгости в обращении с жителями Востока, Братищев рекомендует вести здесь прежнюю неуклонную политику. Более подробное развитие его взглядов на современное ему положение Персии находится в большом сочинении, изданном им под заглавием «Известие о происшедших между шахом Надиром и старшим его сыном Рекуллы Мирзою печальных приключениях в Персии 1741—1742 г.» (СПб., 1763). В.Н. Татищев, лично имевший дело с Братищевым, отзывается о нем весьма нелестно. Столь же неблагоприятны были и сведения, которые получил о нем князь М.М. Голицын, назначенный посланником в Персию в 1747.
В 1748 Братищев был отозван из Персии, состоял «без всякаго жалованья» при Коллегии иностранных дел. В эти годы КИД разбирала донесения консула в Персии И.И. Бакунина, в которых он обвинял Братищева в защите интересов Персии, в получении взяток и подарков от шаха, в желании принять персидское подданство, в беспричинных представлениях о «начатии с Персиею войны» и «о отвращении в Персию посольства», а также в пьянстве и предосудительных поступках. Обвинения были признаны необоснованными и сомнительными.
Ещё в 1753 имп. Елизавета Петровна задумала возобновить дипломатические сношения с Китаем, и в 1756 привела эту мысль в исполнение. При выборе лица, пригодного для посылки в Пекин, императрица указом 30.05.1756 назначила Братищева вместо предполагаемого КИД надворного советника Андрея Иванова. В тот же день императорским указом Братищев был пожалован в советники канцелярии с годовым жалованьем 1200 рублей, ему были выплачены деньги «за прежнее время» по 600 рублей в год. Отправленный под именем курьера, Братищев выехал из Москвы 27.01.1757, а 26.09 явился в Пекин и пробыл там до 4.10. В сентябре Братищев ездил в город Жэхэ, где богдыхан находился со всей знатью и министрами на охоте. Миссия Братищева потерпела неудачу: на главные его ходатайства дан был отказ, и богдыхан согласился лишь допустить в Пекин студентов для изучения китайского и маньчжурского языка. 4.10.1757 Братищев отправился из Пекина в обратный путь и прибыл в С.-Петербург 12.07.1758, где доложил также о намерении китайского правительства отправить большую армию на селенгинскую границу. Неудача переговоров объясняется влиянием на богдыхана фаворита Фугуна. Кроме того, Братищев, не знавший китайского языка, вёл дело через иезуитов, которые, конечно, не имели оснований помогать представителю России.
Служил в Штатс-конторе, с мая 1764 — в Юстиц-конторе. Отказавшись от службы в Юстиц-конторе, подал прошение об увольнении на два года с сохранением жалованья, которое было удовлетворено 2.09.1764. 18.04.1765 подал в отставку из-за ослабевшего здоровья «… и за дряхлостию»; прошение было удовлетворено, но без «награждения пенсионом», поскольку Братищев не достиг 35 лет выслуги.
